то обычно говорим участникам, что производство мультфильма состоит из нескольких этапов: сценарий, когда мы придумываем, разрабатываем, утверждаем сюжет; производство, которое включает в себя рисование или создание другими способами персонажей и фонов, и собственно анимацию; озвучание и ошумление; и последний этап – монтаж.
Однако на практике все эти этапы смешиваются, перетекая из одного в другой. Этим мы отличаемся от профессиональных анимационных студий, в которых этапы и их результаты утверждаются и отграничиваются друг от друга все же более строго, чтобы студия могла слаженно работать, оставаться в рамках заказа и его условий – например, производства мультфильма с заданным хронометражем.
На нашей студии мы избавлены от подобных формальных рамок, во-первых, потому что, как правило, не должны стремиться к четкому заранее определенному результату, а, во-вторых, мы не хотим и не можем разделять все эти этапы в работе с группой.
В настоящее время существует бесчисленное количество методик работы с детскими, и не только, нарративами: различные виды сторителлинга, ко-теллинга, сторишеринга и так далее. Популярность этих методов связана с тем, что нарратив – это принципиально важный способ организации опыта любого человека.
Рассказывая историю о себе, ребенок, как и любой другой человек, представляет себя – и себе самому, и слушателю, отбирая и организуя события своего прошлого, настоящего или выдуманного мира (в данном случае это не важно) так, чтобы они отражали то, как говорящий чувствует, понимает себя [Linde 1993: 3]. Рассказчик любой истории создает два плана: один план – это рассказанный мир, в котором начинают жить и действовать его герои, а второй план – план самого момента рассказывания, в котором говорящий на самом деле показывает свое отношение к рассказанным событиям [Bruner 2009].
Дети, рассказывая истории, выдумывая целые миры и персонажей, хотят выразить собственные эмоции, поделиться своими соображениями на счет устройства мира, в котором живут, нередко продемонстрировать, что они успешно овладели его нормами и правилами [Koivula et al. 2020], и хотят сделать себя видимым для другого.
Для специалистов это ценный материал, потому что позволяет посмотреть на репертуар возможных ситуаций, ролей и действий, которые ребенок смог усвоить, развиваясь в своей социальной среде [Gumpel 2007], а также увидеть отношение ребенка к происходящим в его жизни событиям [Klimkeit et al. 2006]. Рассказанные истории, таким образом, представляют собой отражение скриптов или сценариев, которыми человек в принципе располагает и которыми может оперировать [Engel 2005]. Со взрослыми происходит ровно то же самое – все мы посредством историй сообщаем о некотором собственном взгляде на мир вокруг нас, нашем месте в нем и отношениях, в которые мы включены. Для психологов, социальных работников и арт-практиков, работающих с группами, такая перспектива, исходящая прямо от субъекта, – ценнейший материал. Нарратив – это отображение строения индивидуального мира, и наша задача дать ему место, позволить этому голосу звучать.
Нарратив может принимать бесчисленное множество форм или жанров: рассказ, роман, личные дневники, письма, воспоминания, песни, показания в суде, истории болезни, шутливые истории и анекдоты, пантомима, танец, серия картинок, иногда и отдельная картинка может сгущаться до целого нарратива [Ochs, Capps 1996: 19-20]. Мультфильм, каким бы он ни был – любительским, профессиональным, сделанным детьми, экспериментальным, тоже представляет собой нарратив.
На профессиональной студии за целостность и понятность нарратива отвечают сценарист и режиссер, художники и аниматоры не вмешиваются в его создание. В случае нашей работы – это коллективный нарратив: в создании одного мультфильма обычно могут принимать участие 10-20 человек, а самый большой авторский состав в портфолио студии – 350 участников, каждый из которых вносит в историю что-то свое. Создание такого многоголосого, многослойного нарратива – это совершенно особенный процесс, мало с чем сравнимый, но именно он является основой нашего метода. За более чем десять лет работы мы крайне редко принимались снимать персональные мультфильмы одного автора.
В отличие от многих практиков, работающих с индивидуальными нарративами, мы интересуемся многоголосием: единый нарратив мультфильма вбирает в себя разные фрагменты персональных повествований, образуя между ними диалог, разговор, подчеркивая пересечения или, наоборот, обозначая различия между разными линиями повествования. Мы даем высказаться не одному человеку, но создаем площадку, на которой могут звучать разные голоса, и это передает зрителю представления о мире некоторой группы определенных людей: например, проживающих в психоневрологическом интернате, или воспитанников колонии для несовершеннолетних, или детей, проходящих лечение в онкологических больницах, или живущих на острове в отдалении от всего остального мира.
Получив отдельные истории и запустив их в анимационное производство, мы делаем личную историю достоянием группы: она отделяется от автора как на уровне высказывания – работая с историей, другие участники могут изменять ее, внося свои предложения на рассмотрение группы, так и на уровне реализации – рисование распределяется между всеми участниками, так же, как и съемочный анимационный процесс, озвучание и другие этапы производства мультфильма.
Нам важно отмежеваться от многочисленных нарративных и в том числе групповых практик, цель которых состоит в отслеживании нарративной динамики отдельных участников группы и последовательной направленной работы на создание, собственно, этой персональной динамики. Среди подобных направлений, схожих с нашими, но выполняющих другие задачи другими методами, можно назвать разнообразные и основательно разработанные нашими западными и российскими коллегами методы: digital storytelling, перфоративный и театральный сторителлинг, поддерживаемый сторителлинг – например, рассказывание историй при помощи специальных картинок или карточек [Дянкова 2011, Koivula et al. 2020, Neitola 2018, O’Byrne et al. 2018, Veale 2005]. При этом в нашей работе тоже есть диагностический потенциал, позволяющий оценить проблемные темы для группы или предметы для беспокойства, и начать с ними разбираться. Нередко подобная диагностика становится отправной точкой для создания мультфильма, поскольку в нашем понимании актуальность выбранной темы способствует интересу самих участников.
Мультфильм, подобно литературному произведению, – это вымышленный мир, или взятый за скобки отдельный фрагмент нашего мира, внутри которого мы перешагнули через привычку, рутину и усталость воображения [Iser 1993]. А теперь попробуйте представить, как создается и поддерживается этот мир, когда он, в отличие от литературного произведения, не находится в голове одного человека, а становится разделенным пространством целой группы авторов. Такая задача – удержание этого мира и развертывание историй внутри него, требует коммуникации и взаимодействия друг с другом, иначе все превратится в хаос. Именно поэтому мы настаиваем на том, что создание мультфильма в группе – это прежде всего коммуникация.
Чтобы понять, как это работает, вернемся к этапам создания мультфильма, о которых мы говорили выше. Сценарий, производство, ошумление и монтаж – в такой четкой последовательности не создавался, наверное, ни один мультфильм нашей студии.
Самая непростая, насыщенная переговорами часть – это сценарий, разработка связного нарратива и придумывание мира и его правил, в котором он разворачивается. Визуализация воображаемого мира и поиск договоренности о том, каким он будет, являются формой диалога, коммуникации и поиска общего языка в той же мере, в какой и более привычные нам вербальные формы [Jokela et al. 2015, Kellman 1995].
Сценарная часть занимает в процессе создания мультфильма половину времени, а то и больше. Например, во время анимационных интенсивов, когда мультфильм вместе с группой создается целиком за 5-7 дней, из пяти рабочих дней три почти полностью будут отданы на разработку сценария: поиску героев, созданию историй, их отбору и углублению. Сценарная работа зачастую и самая утомительная: участникам нужно в течение нескольких часов в день придумывать варианты сюжета, опираясь на те методы, которые мы им предлагаем, и обсуждать результаты, чтобы разыскать среди множества самых разных историй ту, которую всем захочется снимать. Иногда сценарная работа продолжается во время всего интенсива и завершается только в последние дни, когда уже вовсю идет производство, рисуются фоны и снимается анимация. К финалу придуманной истории, таким образом, мы подходим нередко почти в самом конце, когда мы буквально прожили историю, перепробовав в своем воображении десятки вариантов развития событий.
Повторим: мы никогда не приходим к группе с готовой идеей, просто подключая участников к некоторой уже существующей истории. Наш обычный процесс – это поиск и эксперимент. Начиная создание мультфильма вокруг какой-нибудь темы или вопроса, мы никогда не знаем, куда заведет ответ на этот вопрос. Вопрос – это лишь точка входа в процесс, следующий шаг в котором – знакомство педагогов с группой, каждого участника с нами, всех – с темой. Это большая подготовительная работа – поиск общего основания среди множества вариантов, нащупывание общего интереса.
Мы не скрываем и не хотим делать вид, будто мы выступаем лишь как педагоги, которые руководят процессом и организуют участников, чтобы те добились результата. Мы выступаем за сотворчество и коллективное авторство, и поэтому присутствуем в процессе как такие же субъекты, которые имеют интерес к одному и могут быть равнодушны к другому. Педагоги студии – не учителя, но в большей степени кураторы, помощники, фасилитаторы, создатели и одновременно участники особой диалоговой культуры [Jokela et al. 2015]. Наша цель – создавать пространства для обсуждения и поиска, но не предлагать готовые ответы или задавать заранее известные формы и правила и обучать тому, как в них двигаться. В этом смысле наша практика приближается к тому, что Грэм Салливан называет визуальным исследованием [Sullivan 2010].
Эти принципы и позволяют сделать мультфильм коллективным нарративом, в котором смешиваются разные голоса, и где каждая отдельная история может внезапно увести нас туда, куда мы не ожидали. Можно было бы сравнить этот процесс с поиском выхода из темного лабиринта, где каждый участник помогает всей группе нащупать способ, как здесь ориентироваться, вносит свой вклад в исследование той ситуации, в которой мы все оказались.
Чтобы создание мультфильма было похоже на совместный поиск ответов и эксперимент, необходимы определенные правила, которые бы направляли процесс именно таким образом. Мы видим гарантию этому в той культуре участия, которую мы пропагандируем и стремимся реализовывать и в центре которой находится равенство. Теперь попробуем описать, как оно создается, и в какой мере все участники на студии равны.
Начнем с того, что основные группы, с которыми мы работаем, – это, как правило, люди самых разных возрастов, но по разным причинам имеющие как бы неполную социальную компетентность или неполный социальный статус, то есть их голос в принципе может не считаться значимым и весомым в обществе. Ребенок, человек с интеллектуальной и физической инвалидностью, воспитанник колонии для несовершеннолетних – эти люди не всегда имеют возможность не только высказаться и быть услышанными, но и в целом зачастую не могут играть определенные роли, постоянно находясь в положении разной степени зависимости и/или подчиненности. Мы как арт-практики убеждены в том, что должны существовать такие процессы и пространства, где принципы коммуникации и распределение статусов будут устроены иначе. Мы выступаем за равенство, уважение и возможность играть разные роли и занимать разные позиции в жизни и творчестве.
Создание мультфильма, как мы его видим, представляет собой процесс чередования всевозможных ситуаций взаимодействия, в которых участники пробуют себя в разных ролях, озвучивают свои идеи, но при этом являются частью коллектива, имеющего определенную цель, и следуют его правилам. Наша задача как педагогов – создать на занятиях диапазон ситуаций, предполагающих разные форматы взаимодействия и включения в него в самых разных позициях. Цель подобного процесса – расширение коммуникативных возможностей всех участников. Те, кто чаще всего ограничен в проявлении себя, здесь имеют возможность пробовать новые сценарии.
Один из базовых принципов, который позволяет нам это реализовать, – отказ от постоянной и устойчивой роли педагога, знающего, как и что нужно делать. Вступая в процесс, мы заявляем, что являемся со-участниками и что мы находимся в том же положении незнания и поиска, как и все остальные в группе. Такая позиция не исключает того, что педагог консультирует участников и дает им советы по техническим аспектам – например, по технике анимации и рисования. Важно и то, что педагог старается сделать процесс создания мультфильма видимым, прозрачным и понятным для участников и объясняет свои решения и предложения всей группе.
Второй базовый принцип – создание безопасной среды. Когда мы говорим о максимально разных ситуациях и форматах, то не имеем в виду хаос или отсутствие правил. Уважение голоса другого, ненасилие и инклюзия – это те принципы, к которым педагог всегда должен возвращать участников. Любой из них имеет право заявить о своей позиции, не нарушая права голоса другого.
Третий базовый принцип – добровольное участие. Вступая во взаимодействие с самыми разными группами, мы стремимся реализовать важное условие: каждый участник волен выйти из процесса, если он этого хочет, и войти в него, если проявляет интерес и желание. Добровольность – это и залог интереса, о котором мы уже неоднократно говорили, и смена той парадигмы, в которой участники привыкли находиться в своих обычных условиях. Добровольность и артикулированное желание участвовать или не участвовать – важнейшие точки сборки всего процесса.
Четвертый принцип – это содействие и поддержка в расширении коммуникативного диапазона и самостоятельности участников. Если ребенок заявляет о том, что хочет и готов выполнять определенную роль внутри процесса создания мультфильма, мы как педагоги должны его в этом поддержать. Только так и может создаваться и существовать пространство иных правил распределения статусов и ролей.
Все эти принципы – наши базовые опоры, которые помогают выстроить довольно разные форматы взаимодействия с разными типами групп, поскольку, например, то, что нужно детям от 7 до 10 лет – не подходит для подростков или взрослых людей с интеллектуальными нарушениями. Но несмотря на разность, все наши занятии в корне схожи.
Заключая этот вступительный разговор, хотим предложить вам соединить все сказанное и увидеть, что создание мультфильма – это несколько связанных между собой процессов, происходящих одновременно, но в разных плоскостях. Один уровень – это создание связного коллективного нарратива вокруг какой-то определенной темы, на этом уровне доминируют законы анимационности или, иначе говоря, драматургии, поскольку наша конечная цель на этом уровне – готовый интересный зрителю мультфильм. В этой плоскости все происходящее посвящено разработке нарратива, поддержанию интереса участников к нему, производству и отбору самого эффектного материала. Второй уровень – это уровень взаимодействия, и здесь выходят на первый план те принципы общения, которые мы описали выше. Результат этого уровня – вовсе не итоговый мультфильм, но коммуникативная история проекта, то есть то, как каждый из участников проявил себя во взаимодействии с другими. Все последующие рекомендации и описания будут основаны на этом принципиальном для нас разделении двух уровней.
